bdsmion

8.
- Готова? – спросил через час Эндрю, встречая ее в коридоре своего клуба- студии..
- Ко всему, - решительно, хотя и с налетом мученичества в голосе, - ответила Катя.
- Что вдруг такая перемена? Ты вроде бы сильно колебалась…
- О, тут столько всего случилось… Я соседку залила и должна ей много денег.
- К сожалению, деньги – не совсем тот стимул для принятия Темы.
- А какой тот?
- Любовь, наваждение, - четко и по сути разъяснил бондажист.
- Наваждение тоже есть. Я вчера часа три читала форумы. – Катя покраснела.
- А, вот это уже ближе к сути. Понравилось?
- Понравилась статья про кожаные девайсы для порки. – Катя снова смутилась, произнеся это слово, - И мне сон приснился. Про мою японку с татуировки. Как ее пороли…
-Ага, чудесно, тебе уже тематические сны сняться. Да, определенно пробирает тебя от Темы.
- Я же тебе и говорю, - улыбнулась Катя.
- Девочка, помнишь? Ты говоришь мне Вы?
Катя вспыхнула от смущения. – Да, помню, простите мастер.
Эндрю провел ее в студию, дал подписать контракт, в котором были перечислены условия и степень воздействия. С точки зрения учительницы, документ попахивал безумием, но решение принято, мосты сожжены.
- Раздевайся! – уверенно приказал он, подождал, пока девушка с некоторым стыдом не снимет шорты и блузку, старясь особо не глядеть на ее обнаженные татуировки, тем не менее украдкой любуясь их великолепием, вычурностью и мастерством.
- Трусики тоже!
Катя вспыхнула, а он не обратил внимания, чтоб не смутить еще больше.
Подошел к столу в глубине студии: - Видишь сколько? Мои веревочки… И все для тебя. Рядом со столом был невысокий помост.
-Залезай, - приказал девушке Эндрю. Катя поразилась, как легко и плавно переходит он от нормального, рабочего тона к уверенному и властному.
- А зачем помост?
- Чтобы ты ощущала себя звездой, помнила про то, что ты делаешь шоу, чтоб придать артистичности. Некий элемент вуайеризма. Пусть зрителей тут нет. Но сцена уже предполагает их незримое присутствие.
Катя подумала, что ей наоборот, совершенно не нужны зрители, тогда она бы не ощущала скованность. Скованность. Как непривычно выворачиваются обыденные слова, приобретая тематическую окраску.
Вскоре первые мотки веревки легли на татуированное тело девушки. Действо было медленным, перемежающееся вспышками и клацаньем затвора. Эндрю нравилось, как все идет. Смущение, очарование, неуверенность. Прекрасно. Он надеялся, что девушка сможет продержаться на высоте всю фотосессию.
Закинув руки за голову, сцепив их в замок, Катя почувствовала легкость, звонкость. Сзади руки тотчас были связаны. Поза была неудобная, она заставляла тянуться вверх. Каких-то пять минут – и ноги у девушки были связаны. Она почувствовала себя русалкой с хвостом. Волосы Катя еще дома собрала в небольшой пучок, воткнув в него деревянную шпильку, наподобие японской. Мастер начал опутывать тело. На спине он оставил что-то вроде окна, окруженного рамой из веревок. В «окне» была картина-тату – девушка и дракон. Стоять связанной было неудобно, поза даже причиняла некоторую боль от невозможности сменить положение. Приходилось тянуться, чтобы не потерять равновесие. Мастер щелкал со всех сторон Катю. Крупно – смятение на лице, первые ростки страданий. И вслед – смущенная улыбка. Прекрасно. Он показал Кате на мониторе вид сзади обвязки. Как красиво смотрится это женщина, - отстраненно подумала Катя про себя. – и ей и мне определенно нравится процесс.
Эндрю не стал долго мучать этой позой девушку. Распутал. Сфотографировал следы от веревок. Руки у Кати немного дрожали от напряжения. Потом была птичка с подвесом. В прошлый раз Катя завидовала Наташе, которой мастер дал полетать! Вот теперь и она узнала, что такое полет на веревках. Потрясающая легкость и смятение. Когда не понимаешь, где верх и где низ. Смещение пространства. И вдруг резкая боль обожгла оголенные ягодицы. Катя яростно взвизгнула и задергалась на веревке. Кадр – широко открытые глаза в негодовании. Кадр – волна телом в воздухе. Кадр – резкий полет. Мастер взял раскачивающуюся девушку на руки.
- Все хорошо, девочка. Это Тема. Качели – вверх-вниз.
Катя подумала, что подло было вот так, без предупреждения, так сильно ее бить палкой, ротангом, как сказал мастер. В какой-то момент обстановка изменилась. Катя больше не витала в облаках, хотя и раскачивалась на веревках. Мстер увидел изменение в ее настроении и аккуратно распутал подвес, снова держа девушку на руках.
- Ты согласилась на все, помнишь?
- Но ты, Вы, обещали предупреждать! А ударили, не предупредив. – Мастер закатил глаза к потолку. Катя помнила этот наглый жест по школе. Ее непослушные мальчишки вечно закатывали глазки, когда она отчитывала их.
Тяжко вздохнув, мастер сказал – хорошо, я буду тебя предупреждать: будет больно. Катя покивала головой.
- Сейчас я тебе продемонстрирую технику болевого связывания ходзё-дзютсу, Боевое искусство Японии. - Мастер поколдовал над двумя фотоаппаратами. - Камеры будут работать в автоматическом режиме, выхватывая произвольные кадры. Внимание, девочка, будет больно!
Он налетел на Катю, подобно вихрю. Резко выломал руки, притиснув их в вывернутом состоянии друг к другу. Катя даже застонала и закусила губу. Связал их, совершенно не церемонясь, спутав даже пальцы. Было больно, но Катя крепилась. Примотав руки к туловищу, мастер распутал узел волос, и дернув за них, поставил Катю на колени. Связал ноги и узлами веревки соединил их с волосами. Кате пришлось выгнуться назад. В такой позе нельзя было пошевелиться. Хищные веревки впивались то в руки, то ныла голова, оттянутая за волосы. Слезы выступили на глазах. Эндрю схватил один из двух фотоаппаратов и снимал слезы крупным планом, как он и обещал. Когда девушка, наконец, была распутана, ее начала бить дрожь. Мастер пододвинул ей стул, дал стакан воды. И снимал, снимал. Как остатки боли уходили из тела. Как Катя пьет воду, а струйки льются по дрожащим рукам. Как Катя гневно, но молча, сверкает глазами.
- Чудесный сет вышел. Мастер не скрывал своего удовлетворения. Жертва и ее повелитель. Он вздохнул и вытер пот со лба. – половина сессии пройдена. Сейчас мы попьем чаю с бутербродами и приступим ко второй.
Перекусывая, он рассказывал и показывал Кате, чем будет оставлять следы на ее теле. Флоггеры, стек, плеть, ротанг… Бутерброды не лезли в горло девушке, так было волнующе и возмутительно ощупывать каждый девайс. Мастер, правда, не хотел давать девушке в руки рабочий инструмент, но Катя была настойчивой. Она с жадностью вдохнула запах кожи, погладила полоски кожи, подержала в руках рукоятки.
– Все девайсы новые, на этом настоял заказчиик. Я ему пытался втолковать, что новые злее и не для тебя, но он был непреклонен. Что ж… Я буду аккуратен.
На помост была втащена скамейка. Мастер притянул ремнями (новые!) девушку за поясницу и ноги за щиколотки. Кадр.. Обнаженная девушка прилегла отдохнуть? А причем тут хищные ремни? Он собрал ей волосы, перевязал тонкой веревкой. Потом очень аккуратно связал руки, поправляя и распрямляя витки веревки. Цель была не прочно связать руки, а создать акцент. Взял в руки флоггер. Поначалу он просто клал хвосты флоггера на спинку, ягодицы. Две камеры снова работали в автоматическом режиме. Потом начался массаж. Катя приготовилась терпеть и даже вскрикнула раз.
- Разве больно? – удивился Эндрю, - я же даже разогрев еще не начал. Это пока так, для возбуждения.
Наконец удары стали сильнее. Катя замкнула рот, чтобы ее не обвинили снова в нетерпении. Однако, уже было больно. Возбуждение, поначалу охватившее девушку, стало пропадать. Поначалу ей нравилось смотреть на себя со стороны: вот лежит несчастная рабыня, а красивый принц наказывает ее за провинность. Но боль сильно мешала взгляду со стороны. Да еще эти непрерывные щелчки затворов. Сильно отвлекали. Хвосты флоггера ощутимо впивались в кожу девушки.
- Больно, - прошептала она.
- Я еще не начинал порку,- снова возразил ей мастер. – Но зато попка и спинка красная. Он сфотографировал крупный план. Подошел к девушке со стороны лица и снял пару кадров недовольной Кати.
- А вот теперь будет больно. Казачий флоггер.
Катя не думала, что может быть так больно! Боль накрывала ее на мгновение, погружая в темноту и ненависть, потом приходил крик, потом пару секунд затухания… И снова хищная боль.
- Нет, - кричала Катя, - я не могу больше. Я не хочу. Стоп. Красный
Мастер опустил флоггер. – Но мы еще только начали. Впереди такая большая программа. Давай еще немного? Десять ударов флоггером? А?
- Черт, - Катя вспомнила про змею соседку и ужасный долг. Хорошо.
Она сжала зубы и каждый раз сильно напрягалась, когда получала новый удар. Это было невыносимо – и спина, и попа, и бедра – горели, будто покусанные стаей ос. Орала она теперь зло и с ненавистью. Мастер добил серию, сфотографирвал следы. Подошел к лицу девушки и даже испугался, увидев на лице коктейль ненависти, злости и отчаяния. Но снова стал снимать, пытаясь объяснить Кате, что порка – это удовольствие. Когда боль меняет палитру с обжигающей на терпимую, качели… Это так возбуждает. Когда мастер впитывает чужую боль и энергия разрядом проскакивает между садистом и мазохистом. Катя с ненавистью сверкнула глазами, точно молнией швырнула.
Он погладил Катю по спине и ниже, пытаясь ее расслабить. Подумал что фистинг, пожалуй, не будет ей предлагать, а то сожрет с костями. Он понимал, чего не хватает этой сессии – влюбленности. Некоторые девушки влюблены в боль. Или в человека. В данном случае нет ни того, ни другого. И как же ему работать дальше?
Он потрепал девушку по плечу и взял плеть. - Сейчас будет еще больнее. Вытерпишь?
- Не знаю.
Удар и вскрик. Отвратительно, невыносимо. Нет! Катя забилась и выгнулась на лавке. – НЕ хочу!
Красный, красный, красный! - Как назло зазвонил домофон. Вначале Эндрю пытался не обращать внимание, но домофон все тянул и тянул свои занудные две ноты.
- Клуб закрыт, ответил мастер, сняв трубку, - частное мероприятие.
- Открой, а то я сломаю сейчас тебе дверь – в трубке послышались нешуточные удары по металлической обивке.
- Вы кто? Зачем ломаете дверь?
- У вас моя девушка. Катя.
– Лео, - вскрикнула Катя.
- Я же просил тебя, никого не приглашать на фотосессию, - с упреком посмотрел Эндрю на Катю, накинул на нее халатик сверху, отвязать ее он бы не успел, и пошел открывать. Потому что иначе этот псих разнесет ему дверь в щепки. Похоже, назревали проблемы. Фотосессия была загублена.