bdsmion

3.
16 мая
Вышел второй номер журнала. В номере для женщин - цепь. А для Эдварда стек. Стек выглядит как кожаная палка с лопаточкой. Совершенно несерьезно! Фигня какая-то! Эдвард заметил, что слово «фигня» тоже не стоит использовать. По-моему, у меня скоро не останется слов для выражения эмоций.
К счастью, стек не прирастает к телу Эдварда, как плеть-хвост. Я бы не выдержала этого зрелища! Кстати и плеть-хвост теперь уже необязательно должна быть на Эде. Это был игровой момент, как объяснили в журнале.
Зачем нужен стек, спросите вы – а ХЗ! Завтра узнаю. Может быть. Если я ему позволю. Дада, именно так. И пусть не думает, что он тут главный! А я сто раз подумаю! Хотя когда я о нем думаю, у меня все пространство сжимается в огненный шар страха его не увидеть и желания его поскорее увидеть и почувствовать.
Моя стальная цепь великолепна – она искуственно состарена, и кажется такой настоящей, старинной. К ошейнику пристегивается карабином. В ней я похожа на милую зверушку на цепи. Хотя, конечно, это все так, побрякушки. Я понимаю – но не могу ничего с собой поделать, не могу не погреметь звеньями цепи, пока я дома, в соте.
В моей версии журнала очень странная статья. Она о доверии. Дескать, без доверия не будет игры в Хозяина и рабыню. Доверие – самая дорогая валюта в наш век. Мы устали и никому не верим. Не верим политикам, которые говорят, что скоро можно будет жить на Земле – там химический ад, и вряд ли что-то изменится в ближайшем будущем. Не верим социальным работникам, которые выдают тебе жизнь, но требуют за это расписок в верности им, не рассуждая и навсегда, не верим врачам, которые уверяют, что генетический код человечества Луны постепенно выправляется. Если он выправляется, то почему так мало детей на Луне? Почему только каждая десятая семья заводит себе по ребенку? Говорят, в ближайшем будущем внешний мир даст нам больше репликаторов, чтобы исправить нашу ситуацию с детьми. Механизмы будут делать деток, из родительского материала. Наше общество крайне неохотно идет на эти меры, это еще не стало естественным. Такие дети не кажутся подарком бога. Есть ли у них душа?
Хотя я знаю, что Энн из репликатора. Наверное, я пишу ерунду про душу, потому что у Энн она точно есть. Душа.
Вернемся к доверию. Вот как его приложить ко мне, к Эдварду? Есть два человека с симпатией друг к другу, с нестандартными играми. Но причем тут доверие? Не понимаю.

***
Дописываю ночью. Кошмар, что сегодня днем произошло! Оказывается не просто так наша дисципледи ходила в скафандре химзащиты! Мы обедали в столовой с Эдвардом, в перерыве между парами. Вдруг раздалась сирена в динамиках и команда – химтеррор! Эта команда у нас выполняется на автомате, заучена с детства. Но я даже не успела начать процедуру – Эд среагировал быстрее. Он впихнул мне в рот алую капсулу, печально всем известную – от стандартного набора отраввеществ, применяемых террористами с Земли. У меня конечно были эти пилюли но их еще надо достать из пояса, а ни секунды терять нельзя. Каждый из нас достал респиратор из чехла с пояса, надел, вытащил из другого мешочка легкую и прочную мембрану-оболочку, походный вариант комбинезона. Соединил респиратор и капюшон комбинезона в единое целое. Эдвард проверил, как я закрепила маску и комбинезон.
- Я доведу тебя до убежища, а потом снова сюда.
- Что? Террористы?
- Как всегда, - Эд впихнул мне коробочку в ладонь – антидот, примешь через час!
Мы только побежали к выходу, как в нашу столовую прорвались замурованные в громоздкие костюмы террористы. Теперь не уйти. Всем известно, что их основная цель – молодежь, дети, и женщины. Только мы можем иметь полноценных детей, а нас так мало!
Эдвард не дал мне впасть в оцепенение. Он вернул меня к жизни энергичным встряхиванием, а потом швырнул в оконный проем, который был со мной рядом. Я рыбкой пролетела сквозь стекло. Порезаться я не могла – оболочка комбинезона прочная, а капюшон затвердел в виде шлема, и очков. Неуютно лететь в брызгах разбитого стекла. Зато живые будем. Если не вступим в прямой контакт с террористами. Их химию на близком расстоянии наши комбинезоны до конца не отсекают, увы.
Приземлилась я жестко, плохо сгруппировалась. Хоть нас и учат выживанию, каждый день по часу-два идут тренировки, но реальное нападение террористов я не переживала ни разу, только слышала рассказы. И видела пострадавших. До института я жила в подземном блоке, а он защищен практически идеально.
Лежу я на газоне, пытаюсь сообразить хоть что-то… Привстала на руках – вижу летит вслед за мной Эдвард. Хватает меня, ставит на ноги и тащит прочь, подальше от столовой, бегом. Спрашивает меня на ходу, где Энн. Я поразилась – он в такой момент вспомнил про мою лучшую подругу, а я нет! Я ему говорю, что она пошла в библиотеку, это на два уровня ниже грунта. Но убежище в другой стороне от библиотеки, а мы сейчас бежим к нему… И уже почти рядом. Он втолкнул меня туда, а сам убежал – за Энн. Он приказал мне перезвонить ей, пока он бежит в библиотеку и назначить ей встречу не у лифтов, а у служебного выхода номер пять. Потому что на лифте очень опасно, а он знает дорогу в убежище от библиотеки, через подземные уровни. Я позвонила Энн, она, оказывается, была уже у лифтов.
- Тут жуткая давка, - сказала она мне, - все пытаются куда-то уехать – на поверхность, к транспорту в другой купол, или вниз, чтобы затеряться в подземных лабораториях. А некоторые выбрались на лестницу – по ней можно добраться до минус первого уровня, где расположено убежище, но никто не знает к нему дороги. По радио, кстати, говорят, чтобы все шли по лестнице. Но я поеду на лифте, вниз.
Я выслушала Энн. Помните, что я говорила о доверии? У нас в обществе его нет. Часто такие инструкции по местному радио вели к гибели или травмам людей при налетах террористов. Так что каждый решал сам, кому доверять… Себе или инструкциям. Или Эдварду. Пожалуй, я доверюсь в этом случае ему.
- Энн, не делай глупостей! Эдвард приказал бежать тебе к пятому служебному выходу из библиотеки! Верь мне! Он тебя вытащит оттуда – через десять минут он будет у вас!
Энн за пару минут переметнулась от лифта к пятому служебному выходу, призывая по дороге всех, кто слышал ее, бежать с ней. У Эдварда оказался ключ и схема подземки. Вторая, общественная профессия Эдварда – спасатель. Он хорошо знает все эти лабиринты. Эд был помешан на выживании. Выжить самому, чтобы спасти друзей, и всех, кто рядом. Кстати, я его очень уважала за это. Немногие на первом курсе знают, кем стать. Я пока так и не выбрала себе вторую общественную специализацию. Была няней, сиделкой… Но ничего не зацепило.
В общем, Эдвард вывел Энн и еще группу девушек из библиотеки. Как оказалось, уходить подземельями было мудрым решением. Потому что один террорист проник все-таки в лифт и взорвал гранату с парализующим газом, вызывающим мутации, неким подобием Рода, правда не такого разрушающего, медленно действующего. Все, кто оказался рядом с шахтой – отравились. Около сотни парализованных студентов лежали без движения и минута за минутой вдыхали эту отраву. Я как представлю эту картину, так сразу плакать начинаю. Господи, за что же нам такие испытания?. Наверное, кто-то из них умрет, а остальные будут долго, неделями, лежать в штатных реаниматорах. Будут там вне жизни, вне общества. Будут одиноко лежать в умных ящиках и не иметь возможности даже думать, в полусне. Одиночество – самое страшное проклятие на Луне. Мы очень его не любим.
Пострадало огромное количество студентов. Я сижу в убежище, слушаю истерические репортажи ГВ (галовидения, прим. Переводчика), пишу днев. Ужасно! На постели спит спасенная и не пострадавшая Энн. А я не могу спать! Эдвард где-то бродит. Спасатели редко отсиживаются в убежище. Оно для женщин. Именно нас хотят лишить потомства и жизни химтеррористы. И вся их химия ориентирована на нас. Сволочи! (И не вздумай мне, Эдвард, сказать что слово сволочи нельзя использовать! Кто же они еще?) Говорят, что после этих ядов даже генный материал для репликаторов будет безнадежно испорчен и нам придется набирать его из других миров. А люди из внешних миров все-таки уже другие, не как мы. За одно столетие необщей истории у нас появилось много физических различий, которые сделают их детей чужими для нас. Мы другие, потому что такими нас сделало излучение кристаллов, которые мы выращиваем. Мы уже другая раса. У нас синие глаза, и умение слышать и выращивать кристаллы. Чужие этого не смогут. И тогда зачем они на Луне? Что, если каждая женщина Луны будет отравлена?
Надо хоть чем-то себя занять, пока нет Эда. Как он мне нужен, прямо сейчас! Как воздух. Но его нет. Тогда буду писать. Пока я пишу, я не реву. Я представляю себя последним человеком Луны. Как я веду днев, как на нас нападают террористы и все гибнут, кроме меня и потом находят только кристалл с моим дневом. И читают, как все это было, с Луной, с ее последним человеком.
Ладно, не надо о грустном. Лучше напишу про нашу историю, несмотря на то, что это известно всем. Всем на Луне. А я ведь пишу в межпланетных дневниках
На Луну люди переселились около сотни лет назад, построив пять огромных куполов с воздухом, добытым из лунного грунта. Люди так же переселились под купола на Марс, Венеру и всяческие спутники в Солнечной системе. Целый спутник построили себе кетаиссы у Венеры. А произошло это все после того, как Землю настиг химический апокалипсис. Кто-то выпустил сверхактивное вещество, которое вступало в реакцию с чем угодно – с камнем, воздухом, живым организмом. Не спеша, понемногу, вещество, газ, которое назвали Родом, оторвав начало слова у «Кислород», стало изменять материю – естественно в худшую сторону. Путая генетику, деформируя структуры материи, выращивая только хаос и агрессию. К сожалению, спасти Землю было невозможно. За 20 лет углубляющейся катастрофы человечество было вынуждено развить космонавтику, освоить массовые перелеты в космосе, выстроить себе базы на других планетах – и покинуть свою колыбель, Землю. К сожалению, покинуть ее удалось не всем… Отрава погубила около 80% населения. А остальные 20 рассеялись по Солнечной системе.
Наконец-то пришел Эдвард, я счастлива!!!