bdsmion

Отрезвела луна с утром жарким,
Отошла от безумия ночь.
На рассвета хлеб я был падким,
Но, наелся уже - мне невмочь.

Я из чанки лазоревый ветер
Отопью за осенний прилив.
Я теперь разлетелся где-то,
Оторвавшись как время и всё позабыв.

Зазвенит полусогнутый ясень,
Разнесёт по тропкам, садам...
Что теперь я отрёкся от басен,
Что себя я с тех пор не отдам.

Не отдам полупьяной рябине,
Забуревшим как студень снегам...
Я ни в чём пред росой не повинен,
Только ей я себя передам.

Скособочилось небо пред ночью,
Зазнобило, видать, горячит...
Только мне одиноко средь строчек,
Только мне многоточие молчит.

Ты, тельняшкой отцовской накройся -
Приболевшая сталь ночи.
От кумыса-зари ты проснуться не бойся,
Но молчи, но молчи.

Сердце мрачно, словно острог,
Запечатано в крепкий клубок.
Я судья ему, буду строг,
Словно самый жестокий Бог.

Исковеркан гулящим полуднем
Его страшный, порубленный вид.
Не вернётся исправленным сыном блудным -
Видно не тот приглянулся гид.

Я растрёпан любовью к воску,
Что сжигает по капле свечу,
Что огнём прожигает мне сердце броско,
Не услышав моё "хочу"....

Я за волосы суку такую
Оттаскаю от двери к двери.
Ту тоску, что как лошадь гнедую -
Под замок оттащи и запри.

Распаяла, ты, сердце, довольна?
Разметала последнюю течь
По осколкам от пира застольным,
Где разбилась твоя картечь.

Опрокинута осень на спину,
Затоптала дождливая мредь.
Дай мне небо в облаке винном
Эту боль навсегда запереть!

Тот кочевник, что ныне пристанет,
Хоть к аршину земли прикипит -
Жизнь свою в чернозёме оставит,
Смерь, что с мига того уж не спит.

Не мираж ли на смятой дороге,
Не грядущий возник гранит?
Сердце, ты убогое или у Бога?
На могильнике том, что болит.

Пусть и тихо горит сочельник
Той последней засохшей мглы,
Но внутри окрапились осины и ели
От возникшей по ним борозды.

Не огонь то на сердце маячит
И не пляска углей на костре.
Умерло жизни пламя, значит.
Нет на свете Поэта и нет во тьме.