bdsmion

У меня есть хобби. Точнее, одно из хобби. Я творю Галатей. В том смысле, что мне нравится совершенно бесплатно (выполняя христианский долг достаточно хорошего католика, как говорит об этом мой духовник отец Фернандо) помогать людям (как правило, женщинам; при этом вовсе не обязательно симпатичным и крайне редко вступая при этом в романтические отношения со своими «подопечными») делать качественные «скачки вверх» в их профессиональном и личностном развитии.

На современном деловом языке это называется «профессиональный и личностный коучинг». Делать это люблю (поскольку у меня нет детей, таким образом я, наверное, реализую свой родительский инстинкт) и, судя по результатам, умею неплохо. Во всяком случае, пока что все, кто честно и добросовестно выполнял мои «предначертания» своих целей добивались. Причём и быстро, и эффективно.

Кто-то делал резкий скачок в карьере и доходе; кто-то находил себе оптимального спутника жизни; кто-то делал «радикальный апгрейд мужа» (и такое бывало); кто-то перебирался из Питера в Нью-Йорк (а то и из Воронежа в Калифорнию)… И практически во всех случаях позитивной мотивации хватало.

А потом вдруг перестало хватать.

Очередным моим «коучинговым проектом» была попытка обучить одну дамочку – весьма посредственного финансового аналитика – тонкостям современных технологий оценки бизнеса. А также построения стоимостных моделей различных бизнес-объектов – продуктов, брендов, бизнес-единиц, контрагентов… Дело это весьма востребованное и хлебное; зарплата на нынешнем месте работы у моей новой «подопечной» была не ахти, карьерных перспектив тоже, поэтому я наивно полагал, что она будет с максимальным рвением и на коучинговых занятиях работать и домашние задания выполнять.

Ан нет. Очень быстро она и на еженедельных занятиях стала халтурить, и домашние задания выполнять плохо. Никакие уговоры не помогали. Она просто откровенно халтурила и всё. Почему? Честно говоря, я так до конца и не понял. Скорее всего, ей просто не хватало элементарной усидчивости и умения сосредоточиться (а финансовый анализ вообще и построение стоимостных моделей, в частности требуют очень серьёзной концентрации). Ну, и творческого воображения, конечно – а у неё и с этим было туговато. Весьма серенькая девочка, в общем.

По идее, её просто нужно было выгнать взашей за полную профнепригодность, но к тому времени, когда это всё выяснилось, я уже успел вложить в неё месяц времени и сил и мне было бы очень обидно потратить это время впустую (ну не люблю я проигрывать!).

Поэтому, выдавая ей очередное домашнее задание, я её честно предупредил:

«Плохо сделаешь – выпорю. Пребольно высеку»

«А вдруг мне это понравится?» - неожиданно шаловливо спросила она

Меня, честно говоря, такая реакция слегка изумила, ибо ни малейшего интереса к БДСМ она не проявляла, а в детстве и юности её не пороли – это я знал точно. Возможно, зря не пороли.

Вероятнее всего, она просто мне не поверила. Как вскоре выяснилось, зря. Ибо в тот же день я приобрёл в секс-шопе через дорогу (в котором был на удивление богатый выбор тематических дивайсов) весьма симпатичный кожаный спанк на весьма удобной деревянной рукоятке. Этакий сильно улучшенный вариант учительского ремня.

Понятное дело, что на следующем занятии выяснилось, что мадемуазель Оксана опять схалтурила – и сильно. Провозившись с ней где-то с полчаса, я понял, что пришло время перейти к решительным действиям по выправлению ситуации.

Я усадил её в кресло и честно сообщил ей:

«Поскольку ты опять схалтурила, я вынужден привести в исполнение своё обещание. То есть, выпороть тебя»

«Ты серьёзно?» - удивлённо спросила она. Похоже, она действительно сочла мою угрозу обычной шуткой. Тем более, что с чувством юмора у меня всегда всё было в порядке. Да и вообще я считаю юмор, как кто-то когда-то выразился, «самой лучшей смазкой в человеческих отношениях».

Но не в этом случае.

Вместо ответа я достал из шкафа ременной спанк и предъявил ей:

«Вот. Специально купил для твоей пятой точки. Если позитивные стимулы не помогают, то придётся прибегать к… стимулированию физическому».

Оксана продолжала изумлённо смотреть на меня. Похоже, она начинала понимать, что я не шучу.

«Видишь ли, Оксана…» - уже несколько раздражённо произнёс я. Ибо девица начинала меня, говоря уличным языком, реально доставать. Я по темпераменту сангвиник, поэтому из себя выхожу довольно редко и не быстро. Зато уж если выхожу… то, как говорится, «по полной программе».

Которая стараниями моей подопечной грозила вот-вот начаться

«… я страшно не люблю попусту тратить своё время и силы. Я готов с тобой возиться столько, сколько будет нужно, чтобы помочь тебе добиться твоих профессиональных целей. Но мне необходимо, чтобы ты работала не на 10% своих возможностей, как сейчас, а хотя бы на 50%. Все позитивные методы повышения твоей работоспособности я испробовал. Не работают. Впервые в моей коучинговой практике, надо отметить…»

Оксана, казалось, лишилась дара речи. Я продолжал:

«У меня остался один-единственный способ что-то изменить в твоих стереотипах поведения, восприятия и мышления. Тебя выпороть. Сильное и длительное болевое воздействие, как показывает история человечества, обычно очень эффективно корректирует вышеуказанные стереотипы»

«Но я не хочу…» - запротестовала Оксана. «Я не хочу, чтобы ты меня порол. Это больно… и стыдно. И вообще – меня никто никогда не порол».

«Зря не порол» - снова, теперь уже более убеждённо подумал я. «Если бы её в своё время периодически пороли родители, возможно, у нас не было бы нынешнего разговора».

«Ты хочешь приобрести знания и навыки оценщика бизнеса?» - спросил я.

Она кивнула.

«Ты понимаешь, что с учётом существующих реалий ты сможешь приобрести их только у меня?»

Она снова кивнула. А что ей оставалось делать? Квалифицированных оценщиков вообще мало, а эффективных коучей среди них – раз-два и обчёлся. И уж точно никто из них, кроме меня, не возьмётся учить её бесплатно. Либо за секс-услуги (типа бартер), либо… пару сотен долларов в час.

«Ты понимаешь, что для этого необходимо радикально повысить твою эффективность?»

Оксана снова кивнула. Хвала Всевышнему, хоть это она понимала.

«Ну так вот, поскольку все иные способы исправления нынешней неприемлемой ситуации исчерпаны, я просто вынужден тебя выпороть…»

«И что это даст?» - как-то даже заинтересованно спросила она.

Это было уже лучше. Гораздо лучше.

«А даст это вот что» - спокойно ответил я. «Тебе будет очень больно и очень стыдно. И повторить этот опыт ты, скоре всего, не захочешь»

«Это уж точно» - усмехнулась она.

«А это категорическое нежелание повторить порку создаст для тебя очень эффективный дополнительный стимул…»

«Страх?» - неожиданно перебила она.

«Да, страх» - подтвердил я. «К сожалению, ты относишься к так называемому личностному типу Х, для максимизации эффективности которого необходимо использовать в том числе и страх тоже»

«Да, что-то такое помню» - протянула она. «Рассказывали в курсе общего менеджмента… вроде»

«… стимул, который резко повысит и твою усидчивость, и твою концентрацию»

«А если я не соглашусь… на порку?» - похоже эта идея ей очень сильно не понравилась.

«Тогда вот дверь» - я махнул рукой в сторону входной двери в квартиру. «В которую ты выйдешь, закроешь с обратной стороны и больше никогда не войдёшь. И меня больше никогда не увидишь. Мне, как ты прекрасно понимаешь, от этого будет только легче».

Она посмотрела на меня… если не ненавидящим, то весьма злобным взглядом. Как известно, женщина больше всего на свете не любит, когда мужчина вот так откровенно демонстрирует ей своё полное отсутствие интереса к ней как к женщине.

Мне это начинало надоедать. Пора было организовать, как говорится, «момент истины».

«У тебя есть пять минут на принятие решения» - спокойно и решительно сказал я, продемонстрировав Оксане свою растопыренную пятерню.

«Если ты хочешь, чтобы я продолжал твоё обучение, то через пять минут ты должна лежать на этом диване» - я указал на диван в своём кабинете – приспустив или сняв брюки и оголив ягодицы…»

Дело было летом, её брюки были тонкие, было совершенно очевидно, что на ней были стринги, поэтому ей даже не пришлось бы приспускать трусики.

«Если же ты не согласна с этим условием…» - я сделал многозначительную паузу – «то ты просто покидаешь мою скромную обитель. Навсегда. Очевидно, что на этом наша коучинговая программа автоматически прекращается».

«Условие обсуждению не подлежит?» - грустно осведомилась моя подопечная.

«Не подлежит» - подтвердил я. И удалился в спальню.

Прошло пять минут. Оксана из комнаты не выходила.

«Если она не уйдёт сама и не ляжет на диван» - подумал я. «её придётся выставлять из квартиры силой. Ой как не хотелось бы…»

К счастью, этот весьма неприятный сценарий не реализовался. Когда я вернулся в кабинет, Оксана покорно лежала ничком вытянувшись в струнку на диване. Её ноги были обнажены полностью, а ягодицы – почти полностью (стринги, всё-таки). Тонкие летние брюки были аккуратно сложены и помещены на спинку кресла.

«Стринги снимать?» - глухо спросила она.

«Не надо» ответил я. «Они пороть тебя не помешают».

«И то хлеб» - по-прежнему глухо отреагировала Оксана.

Я вынул из шкафа пару галстуков (из тех, которые практически никогда не надеваю) и аккуратно связал Оксане лодыжки.

«Это ещё зачем?» - недовольно заворчала она.

«Чтобы во время порки ты не дёргалась, а я, соответственно, не промахивался» - объяснил я. «Следы на ягодицах проходят быстро, а вот если я попаду по бедру…»

«А-а… понятно» - протянула девушка. «Тогда ладно».

Я связал ей ноги в лодыжках и руки в запястьях и привязал их к ручкам дивана, надёжно зафиксировав Оксану.

«Как ты…тщательно всё делаешь» - пробормотала она.

«А ты думала». Я бы, конечно, предпочёл, чтобы она помалкивала, но было ясно, что девушка сильно нервничает (что было совершенно неудивительно), а в таких случаях что на мужчин, что на женщин нередко нападает просто-таки непреодолимая говорливость.

«Мне будет очень больно?» - с нескрываемым страхом в голосе спросила Оксана.

«Очень» - подтвердил я. «Девушка ты сильная и здоровая, боль можешь перенести очень сильную – и без каких-либо негативных последствий для здоровья. А чтобы ты работала не так, как сейчас, а так, как надо, тебе нужен максимально сильный стимул. Чем сильнее боль – в разумных пределах, конечно, тем эффективнее стимул»

«Логично» - глухо усмехнулась она.

«Коротко о том, что тебя ждёт». Это был тот минимум, который ей было необходимо сообщить до порки.

«Я вся внимание»

«Пороть я буду тебя сильно и больно. Чтобы, как говорится, пробрало»

«Это я уже поняла». Она, похоже, стала даже успокаиваться, смирившись со своей незавидной участью. Хотя, возможно, до неё, наконец, дошло, что её подвергают порке в её же интересах. Даже, пожалуй, жизненно важных интересах.

«Удары можешь не считать. Я буду пороть тебя до тех пор, пока не сочту, что достаточно»

«Ты меня до потери сознания не запорешь?» - обеспокоено спросила Оксана.

«Не волнуйся, не запорю» - успокоил её я. «Я, скорее, дам тебе меньше оптимума, чем больше».

«Да нет уж» - неожиданно возразила она. «Давай уж лучше оптимум. Чтобы не пришлось потом… повторять. Мне как-то хочется ограничиться… одним разом».

«Хорошо, постараюсь дать оптимум» - согласился я. «Ну так вот, постарайся расслабиться и дышать ровно. Я буду давать тебе небольшие перерывы, чтобы ты могла перевести дыхание – и только. Боль должна быть постоянная и сильная – для максимального корректирующего эффекта…»

«Серьёзно» - вздохнула она.

«А ты думала…» - повторил я.

«В квартире хорошая звукоизоляция – я её сделал, чтобы мне внешние звуки работать не мешали и чтобы музыку слушать в любое время ночи…»

В последнее время я всё больше и больше превращался в сову.

«… поэтому ты можешь не сдерживать крики. Хотя я предпочёл бы, чтобы ты терпела как можно дольше без криков и стонов»

«Постараюсь» - пообещала она.

Я, впрочем, в это поверил не особо. Ибо знал, что пороть могу очень сильно – и очень больно. Скорее, впрочем, не знал (ибо порол женщину впервые в жизни), а чувствовал.

В школьные и институтские годы я довольно много времени посвятил боевым искусствам. Причём, надо отметить, что учителя у меня были хорошие. Даже, пожалуй, очень хорошие. В первую очередь, нас учили максимально эффективно управлять силой энергией удара (пресловутой «ци»), Что было совершенно необходимо, ибо спарринг проводился без каких-либо защитных средств. Поэтому нужно было уметь бить так, чтобы противник почувствовал, судья увидел, а здоровье противника (да и собственное тоже) не пострадало.

Дивайсами мы тоже развлекались – нунчаками, бамбуковыми палками… Плетью тоже (один из преподавателей был родом с Кубани и научил нас и доски нагайкой резать, и свечи гасить). Не ломать, а именно что гасить. Так что никаких проблем с овладением ременным спанком у меня не было.

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох, постарался прочуствовать дивайс и слиться с ним в единое целое – чтобы спанк стал как бы естественным продолжением моей руки. Затем медленно и плавно (и очень тихо, чтобы дополнительно не напугать и без того уже сильно напуганную Оксану) выдохнул. Постарался полностью отключить сознание и «переключиться» на подсознание. Как в спарринге, где думать некогда и только подсознание (если оно достаточно натренировано, конечно), сможет оптимально управлять дивайсом.

Взмахнул рукой и нанёс первый удар по симпатичной правой ягодице девушки. Уже достаточно сильный, хотя, конечно, далеко не в полную силу. Оксана ойкнула – скорее от неожиданности и страха, чем от боли.

И тут же выдохнула: «Извини».

Ещё удар – уже по левой ягодице. На этот раз она перенесла его молча. Всю первую серию из десяти ударов Оксана стоически перенесла без криков и стонов – хотя с каждым ударом я стегал её всё сильнее и больнее.

Дав её небольшую передышку, чтобы она перенесла дыхание, я выдал ей ещё одну десятку. Она уже охала и стонала – сначала тихо, потом всё громче и громче.

Закричала она где-то на тридцать пятом ударе. Громко закричала. Я сделал небольшую паузу, потом дал ей ещё десятку – уже почти в полную силу. К последнему удару она кричала уже почти непрерывно, по её симпатичному личику потоком лились слёзы, тело извивалось под моим спанком (насколько это вообще позволяла её фиксация).

Пора было заканчивать. Ибо было видно, что её уже вполне достаточно пробрало.

Я дал ей передохнуть пару минут, затем наклонился и тихо шепнул на ухо:

«Я почти закончил. Я дам тебе ещё пять ударов подряд – теперь уже в полную силу. Так сказать, для закрепления. Когда порют отцовским или учительским ремнём, их обычно дают пряжкой. Но это очень опасно для здоровья, поэтому я их дам тебе тем же спанком»

Она кивнула (что меня, надо сказать несколько удивило).

Ей было действительно очень больно. Пожалуй, даже нестерпимо больно. Ибо я влепил (другого слова я, пожалуй, не подберу) ей все эти пять ударов в полную силу – почти на пределе её возможностей (максимально близко к ей реальному болевому пределу). Орала она, естественно, во всю силу своих лёгких. А сил было немало (как я потом узнал, в своё время она довольно неплохо пела в хоре).

Я осторожно отвязал Оксану, развязал ей руки и ноги (она облегчённо вздохнула) и оставил отдыхать. Через некоторое время она застонала и стала подниматься с дивана.

«Воды принести?» - спросил я.

Оксана кивнула. Я пошёл на кухню, налил стакан воды. Когда я вернулся, Оксана, к моему удивлению, уже довольно устойчиво сидела на диване. Я протянул ей стакан, который она медленно и с наслаждением осушила.

«Финалгоном попу помазать?» - осведомился я.

Оксана помотала головой.

«Ну и правильно» - подумал я. Когда-то я пытался пользоваться этим снадобьем для снятия боли при травмах в тренажёрном зале. Как правило, лекарство оказывалось много хуже болезни. По причине просто-таки нестерпимого жжения при передозировке, которую редко удавалось избежать.

Некоторое время она сидела на диване почти неподвижно, закрыв глаза и ровно, хотя и несколько тяжело, дыша. Затем встала и совершенно неожиданно для меня встала передо мной на колени. Взяла мою руку, прижала к губам… Затем отпустила руку, и, не поднимаясь с колен, посмотрела на меня неожиданно… пожалуй, чуть ли не счастливыми глазами и прошептала:

«Спасибо…»

Она находилась словно в каком-то странном трансе, в котором, судя по всему, ей было очень хорошо, легко и спокойно. Я сразу вспомнил про так называемый сабспейс, в который, если честно, я никогда особо не верил. Хотя, если верить рассказам одной моей знакомой верхней, в сабспейс верхний отправлял нижнюю как раз именно так - сначала постепенно увеличивая и силу, и частоту ударов, а затем нанося пять-семь очень сильных ударов. Правда, она пользовалась для этого длинной плетью (а то и вовсе кнутом). У меня же был всего лишь ременный спанк. С другой стороны, её нижними были всё-таки мужчины, а у меня – довольно субтильная женщина. Да и боевыми искусствами, насколько мне известно, она всё-таки не занималась. Поэтому… вполне возможно.

Она поднялась с колен и стояла, почти касаясь меня. Я ощущал едва заметный запах её духов (запах жасмина – мой любимый) и чувствовал, что сам начинаю постепенно проваливаться в какой-то транс.

Я слышал, что каждый сеанс (а эта порка была фактически тематическим сеансом, хотя и весьма специфическим) открывает двери в некий иной мир, поэтому меня стало всерьёз беспокоить, в какой это мир и какие именно двери я открыл, стоило ли их открывать и что (или кто) из этого иного мира может «заглянуть в гости».

Она удивительно мягко (особенно удивительно, что после такой порки) посмотрела на меня снизу вверх (Оксана была почти на голову ниже меня) и очень тихо спросила:

«Я могу сесть в кресло?»

«Пожалуйста» - я махнул рукой в сторону кресла.

Оксана забралась в кресло, подобрав под себя ноги. Красивые, стройные, изящные обнажённые ноги. Ибо надеть брюки она и не подумала. На ней была короткая чёрная кофточка (она вопреки моим постоянным возражениям предпочитала носить исключительно чёрное), которая совершенно не скрывала чёрные же трусики-стринги. Впрочем, в этих трусиках не было ничего особо сексуального. На турецких (и не только) пляжах носят куда более откровенные.

Она долго сидела, почти непрерывно смотря на меня каким-то очень странным… пожалуй, даже каким-то неотмирным взглядом. Добрым, внимательным, заботливым, благодарным… Мне даже стало как-то не по себе.

Ибо события развивались совсем не так, как я предполагал и надеялся. То, что задумывалось как простая и эффективная мотивация профессионального развития, постепенно превращалось в Бог знает что. Как говорится, «человек предполагает, а Всевышний - располагает»…

«Интересно, и что это Он располагает…» - подумал я.

Оксана глубоко вздохнула, то ли собираясь с мыслями, то ли набираясь смелости…

«Можно я разденусь догола?» - совершенно неожиданно спросила она. «Мне некомфортно в одежде…»

«Это что ещё за новости?» - обеспокоено подумал я. «Что же это я с ней такого сделал?»

«Я сейчас объясню» - неожиданно спокойно продолжила Оксана. «Когда ты меня привязал… я почувствовала себя полностью в твоей власти… Полностью, совсем в твоей абсолютной власти…»

Я хотел возразить, что у меня нет и не может быть над ней никакой власти; что власть над человеком есть только у Всевышнего.

Но она мне не позволила.

«Сначала мне было страшно; я нервничала… а потом… за какое-то мгновение до твоего первого удара… мне вдруг стало настолько хорошо… как никогда в жизни не было…Я так расслабилась…»

Вот это меня уже не удивило. О том, что полное обездвиживание в присутствии человека, которому можно полностью доверять действительно очень сильно расслабляет. А в том, что мне можно полностью доверять, за время нашего почти годичного знакомства, она имела возможность убедиться не раз и не два.

Видимо, убедилась.

«А потом, когда ты меня порол…» - она запнулась…

Затем посмотрела на меня умоляющим взглядом.

«Можно, я всё-таки разденусь? Я так хочу снова ощутить себя в твоей полной власти. Мне было так хорошо…»

Я пожал плечами.

«Раздевайся». Как будто у меня был выбор…

Она благодарно улыбнулась, встала, одним быстрым движением сняла кофточку, отбросила её на диван. Завела руки за спину, расстегнула чёрный плотный лифчик, легко и элегантно освободилась от него, обнажив красивую упругую грудь второго размера с небольшими, но очень симпатичными розовыми сосками. Следующим движением лифчик был отправлен вслед за кофточкой.

Быстрым и уверенным движением она оттянула почти невидимую резинку стрингов, опустила их до колен, а затем – и до лодыжек, сняла трусики и отправила их к лифчику и кофточке.

Оставшись нагой.

Она совершенно не стеснялась своей наготы, но и не выставляла ничего демонстративно напоказ. Спокойно стояла, опустив руки вдоль туловища и слегка расставив ноги, чтобы я мог рассмотреть всё её тело. Которое не было ни сногсшибательно красивым, ни отталкивающим. Обычное тело двадцатисемилетней нерожавшей женщины, относительно внимательно следящей за своей фигурой и относительно регулярно занимающейся фитнесом.

Российской женщины, добавил бы я. То есть, женщины из страны, в которой что ни улица, то подиум. В отличие от США, где 30% прекрасной половины населения страдают ожирением, а ещё столько же – избыточным весом. Или Великобритании, где можно полгорода пройти, пока увидишь хотя бы просто симпатичную женщину.

Её нагота была не похотливой и даже не пошлой. В ней вообще было немного даже чувственного, не говоря уже о сексуальности. Нагота Оксаны была какой-то абсолютно естественной и совершенно целомудренной. Как на нудистском пляже. Или в религиозной секте адамитов.

«Унеси, пожалуйста, мою одежду» - снова с мольбой в голосе попросила она.

«Управление снизу» - подумал я. Ничего удивительного в этом не было. Ибо каждый опытный верхний прекрасно знал, что сеансом всегда управляет нижний. В данном случае, нижняя. Если это, конечно, нижняя. А не жалкая пародия.

Я унёс одежду в другую комнату, чтобы Оксана почувствовала себя ещё более беззащитной. Что, собственно, и было её целью.

Когда я вернулся, Оксана снова сидела в кресле, подобрав под себя ноги. Вид у неё был полностью расслабленный, довольный и совершенно счастливый.

«Кошка, которая только что съела особо вкусную мышку» - подумал я. «Вот уж никогда бы ни подумал, что обычная наказательная порка может дать такой вот эффект…»

«Когда ты меня порол…» - продолжила она спокойным и уверенным голосом, «мне, конечно, было очень больно…»

«Так и задумывалось» - подумал я. Но промолчал.

«Но после каждого удара… у меня по телу словно развивалась какая-то тёплая и очень приятная волна. И та стена, которая отделяла меня от тебя… с каждым ударом она словно всё больше и больше трещала по всем швам…Пока не рухнула»

Она сделала паузу, глубоко вздохнула, затем продолжила:

«А последние пять ударов… с каждым из них ты меня словно обдавал крутым кипятком. А в голове словно огненный шар взрывался. А потом… сразу после последнего и самого сильного… я вдруг словно провалилась в нирвану. Мне стало так легко, тепло, хорошо и уютно… И боль куда-то сама вдруг исчезла»

Она нежно улыбнулась и продолжила:

«Знаешь, до сегодняшнего дня… я чувствовала себя с мужчинами не очень комфортно. И на свиданиях, и в постели. И наготы своей стеснялась – я же всё-таки не Мэрилин Монро. И даже не Халли Берри. Таки и норовила напялить на себя чего-нибудь. А сейчас… сижу перед тобой, совершенно голая и чувствую себя необыкновенно комфортно. И вообще не хочу одеваться»

И вдруг добавила.

«Никогда не думала, что буду так говорить… но эта порка – пожалуй, лучшее, что было в моей жизни. И я тебе за это просто необычайно благодарна…»

«Пока лучшее» - поправил её я. «Впрочем, как говорится, всегда пожалуйста…»

«Мне действительно очень понравилась эта порка» - продолжила она. «С каждым ударом… ты меня словно накачивал энергией. И потом… я знала, что ты этот делаешь для меня. Чтобы мне было хорошо. Ради моей пользы. И это очень, очень приятное ощущение»

«Несмотря на боль?» - спросил я.

«Боль… наверное, даже благодаря боли. Ибо лаской… наверное, лаской ты бы не смог передать мне столько энергии. Столько любви… Ты ведь любил меня плетью…»

«Спанком» - механически поправил её я. «Впрочем, наверное, ты права…»

«Я уже говорила тебе, что родители меня никогда не пороли. Пальцем не трогали. Хотя было за что. До этого дня… до того, как ты меня выпорол… я думала, что это правильно»

«А сейчас?» - спросил я.

«А сейчас… а сейчас, после этой порки я думаю, что… что меня надо было пороть. Ибо это тоже способ выразить… передать свою родительскую любовь. Если порка, конечно, заслужена, количество ударов справедливо и родители наказывают ребёнка с любовью»

«Боль как усилитель любви?» - спросил я

«Да, наверное…»

Она помолчала, затем продолжила.

«Ты извини, меня… меня, наверное, просто понесло. Как плотину какую-то внутри меня прорвало»

«Точнее, я её пробил своими ударами?»

«Да, наверное… Да нет, точно ты пробил её своими ударами» - согласилась Оксана. «Я столько всего хочу…»

«Например?»

«Например, быть твоей абсолютно покорной рабыней. Делать всё, что ты от меня захочешь. Вообще всё. И позволить тебе делать со мной всё, абсолютно всё, что ты со мной захочешь сделать…»

«Не боишься?»

«Тебя - нет» - уверенно сказала она.

«У неё просто острая энергетическая недостаточность» - подумал я. «Увы, обычное дело в нашем энергетически нищем мире. А чтобы как можно быстрее её поправить, ей нужно максимально раскрыть энергетические каналы. А это можно сделать только при абсолютном подчинении. Так уж устроены мы – люди…»

«В том числе, и в постели» - добавила она. «Или в любом другом месте, где ты захочешь…»

Самое странное, что я не мог сказать, что я так уж очень её хотел. Во-первых, она была не совсем в моём вкусе. Во-вторых… я привык как-то несколько к другим… скажем так, стереотипам романтических отношений. Поэтому, хотя девушка сидела передо мной абсолютно голая и была доступна в любой момент, я не торопился к интимной близости. По мне, наши отношения и так уже стали очень близкими. Даже, пожалуй, чересчур близкими.

Оксана между тем продолжала.

«И ещё я снова хочу порки. Чтобы ты меня порол и дольше, и больнее, чем сегодня. Только с тем же окончанием порки. Пожалуйста…» - снова с мольбой в голосе попросила она.

«Придётся подождать, пока синяки не исчезнут»

«А не будет синяков» - уверенно сказала она. «У меня кожа такая, что синяки либо не появляются вовсе, либо исчезают через пару часов. Так что меня можно будет снова пороть хоть завтра. А то и сегодня вечером» - лукаво добавила она.

«Завидую» - подумал я. Потом осведомился:

«А как же коучинг? Занятия, домашние задания и всё такое?»

«Это я буду выполнять самым добросовестным образом» - заверила она меня. «Чтобы не огорчать тебя. Ты же ведь огорчаешься, когда я что-то не делаю. Или делаю плохо…»

«Не то слово» - подумал я.

«Поэтому я хочу продолжать наши занятия. Если ты не против, конечно…»

«Я не против»

«Я, как и раньше, буду приезжать к тебе, самым добросовестным образом выполнять всё, что ты будешь от меня требовать…»

Почему-то я ей верил. Значит, искомый результат всё-таки был достигнут. Правда, с некими побочными эффектами. При этом совершенно непонятно, насколько значительными и насколько желательными. По крайней мере, для меня.

«А после занятий… я буду раздеваться догола, надевать ошейник…»

«Только ошейника мне и не хватало» - безо всякого удовольствия подумал я. «Хотя, если найти подходящий и симпатичный…»

«…и становиться твоей абсолютно покорной рабыней. Впрочем, » - поспешно добавила она, «я буду твоей покорной рабыней всегда. Я брошу всё и приеду к тебе, когда бы ты меня не попросил. И буду делать всё, что ты попросишь. И позволю тебе делать со мной всё, что ты захочешь».

Это начинало превращаться в какую-то навязчивую мантру. Что меня, надо сказать, не особо радовало.

Оксана между тем продолжала:

«И на занятиях я тоже буду твоей покорной рабыней…»

«А вот это было бы совсем даже неплохо» - подумал я. «Вот так бы с самого начала. Продвинулись бы несравнимо дальше, чем это у нас пока получается»

«А если я не захочу, чтобы ты была моей рабыней?» - провокационно спросил я.

«Разве это не мечта каждого мужчины?» - удивлённо ответила Оксана вопросом на вопрос.

Лично меня гораздо больше устроили равноправные отношения с женщиной. К сожалению, в России это было несбыточной мечтой. А перспектива переезда на ПМЖ куда-нибудь в США или Великобританию в обозримом будущем не просматривалась. Поэтому можно было и попробовать.

«А потом…» - продолжала делиться со мной Оксана своими желаниями, которые потоком лились из её подсознания, совершенно неожиданно освобождённого поркой, я буду покорно ложиться вот на этот диван или на специальную скамью…»

Скамью было ставить решительно некуда. Разве что сделать по спецзаказу складную?

«… и предоставлять моё тело в твоё полное распоряжение. Чтобы ты делал мне больно. Мне очень нравится, когда ты делаешь мне больно».

Загвоздка была в том, что мне вовсе не хотелось делать ей больно. Я всегда предпочитал женщин ласкать. Хотя, если с помощью боли можно было более эффективно любить женщину, чем с помощью ласки…

Можно было по крайней мере попробовать.

«Плетью, иглами, воском, зажимами…»

Управление снизу начинало переходить все границы. Поэтому я решил пресечь это безобразие. То есть, власть употребить.

«Так, мадемуазель Оксана… Поскольку ты моя рабыня, отправляйся-ка на кухню готовить обед. Курица в холодильнике, овощи там же. В общем, ищите – и обрящете»

Оксана просияла от счастья и необыкновенно довольная собой и своим новоприобретённым положением рабыни, с удовольствием отправилась на кухню.

Мои чувства были… смешанными. Оставалось надеяться, что Всевышний, который, собственно, и заварил всю эту кашу, знает, что он делает.