bdsmion

Посвящается людям, которые меня вдохновили на эти мысли в слух - Подруге Дней Моих Суровых, Девушке Красе, Длинной Косе ; Мужчине, который рассказал мне о ноже и новом способе его применения ; Прекрасной Женщине, которая загадала однажды прочитать о "допросе"

Длинное платье шуршало по полу, создавая мнимое впечатление шороха опалой листвы под ногами… туда-сюда, вокруг и снова назад, то приближаясь, то отдаляясь, как и все в его жизни.. не пойми как.. Хотя, когда-то все могло пойти иначе.. Но от себе не убежишь, как не старайся, особенно, когда бежать не хочется.
Да, эта женщина умела играть на нервах не просто хорошо, а прямо таки виртуозно, как кобра перед заклинателем, она готовилась к продолжению своего банкета, извивалась, и шлейф опасности, как крылья, вырастал у нее за спиной..
« Зайка снова заскучал…»
Вот она совсем близко. Еще чуть-чуть и он мог бы дотронуться и.. удушить, поиграть с ней по-взрослому, по-своему – сильно и напористо.. Затянуть, туго затянуть веревку на ее запястьях, так чтобы кожа начала немного белеть, пропустить ее концы между ее красивых ножек, завязав узелочек, небольшой, но ощутимый именно там, где распускается цветок ее желания; ровной линией провести по спинке вдоль позвоночника, чувствуя, как учащается ее дыхание, как непослушное глупое сердце пускается в галоп; а потом раз за разом обвивать ее тонкую шейку этой жгучей красавицей, создавая видимость ошейника, ощущения ее принадлежности ему… но « увы» и «ах».. Это он пленник ее непостоянства, чар, игривости и фантазии..
Руки непроизвольно сжались в кулаки.. Как так?? Где он просчитался?? Где сделал эту роковую ошибку?? Где?
« Зайка был очень плохим мальчиком».
С треском рвет уже видавшую виды рубашку на груди , и пуговички мелким дождиком с немым укором падают на холодный пол, разбивая надежды на конец сладкой пытки.
«Но случайно съел Осу».
Она опустилась на его колени, обвив его своими ногами, укутывая их бедра, которые соприкоснулись черным платьем от посторонних глаз, положив свои холодные ладони на его грудь...
« Зайчонок!»
Томный шепот и проворный язычок снова норовят свести его с ума, рисуя узоры на его отрытой шеи..
«Заечка!»
И она опять кусает его немного выше ключицы, клеймя его сбой: своим запахом пряностей, своими отметинами ногтей и зубов, своим голосом манящим и гипнотизирующим.
«Зайка…»
Выдыхает в приоткрытые губы, склоняясь так близко, что локоны начинают щекотать обнаженную кошу, которая стала покрываться мурашками от контраста ощущений. Как же ему хотелось наказать Чертовку за ее игры. Сорвать с нее это невыносимое платье, заломить руки за спиной, сковав их наручниками, что удерживали его на этом стуле…,
Толкнуть ее к столу, прижав лицом к нему, открывая прекрасный вид на молочную кожу, так красиво манящую с тусклом свете комнаты. Нанести первый совсем легенький шлепок по округлой ягодице, прислушиваясь к ней, к ее дыханию.. А потом еще и еще пока цвет не станет алым, таким, как он любит, как заслуживает она..
«Зайчонок не слушает, что ему говорят..Плохой Зайчонок»
Его щеку опалила пощечина. Вот стерва!
«Вот так лучше, но нам , Зая, кое-чего не хватает».
Пропела Змея. И удалилась.
Тишина. Что может быть хуже? Сидеть и ждать в полной темноте, когда все пять чувств обостряются, а инстинкты вопят об опасности. Когда начинаешь распознавать разные звуки: вот пробежала крыса, это капает где-то вода, а это шаги… Дверь со скрипом отворилась и вошла она…
« И так, мне надоел Зайка! Что же мне сделать с ним?? Может, убить??»
Она быстро оказалась за его спиной и сжала его горло в своей легкой, казалось сначала, руке.. и так же резко отпустила, дав почувствовать, что она здесь главная, что его жизнь в ее руках..
« Нет, это будет не интересно! Но у меня есть несколько игрушек! Ммм.. может эту? Или эту? Нет, вот эту».
Что-то холодное коснулось его щеки, очерчивая овал лица, спускаясь к шеи, скользя вдоль ее, задевая венку, где бился пульс. Понимание прошибло как озноб. Это был нож. Острый, хорошо заточенный нож. Он замер, как маленький белый кролик перед удавом, зная, что завтра может и не наступит для него… А она все продолжала рисовать теперь ножом, и вот – первый порез – кровь окрасила лезвие, и тонкой струйкой потекла вниз, но ее скольжение перервал горячий язычок, который слизал ее и начал залечивать ранку.. но вот второй, и третий.. сглаживаясь в слово «Зая»…Боль .. вот она, старая знакомая.. и поцелуи.. она целовала каждый порез, каждую ранку, каждый сантиметр его кожи… она дарила забытье…