bdsmion

за оковы, за грех, за правдивую ложь,
за приказы, за кровь и насилие,
за туманные взгляды, за нервную дрожь,
за всех правильных слов изобилие.
за короткие речи, за резкость, за страх,
за сомнения, мысли, растерянность,
за короткое, рваное, чистое ах,
за воспитанную неуверенность.
невозможно понять - и осталось принять.
за мурашки везде и под кожею.
я бы очень хотела, чтоб весь, целиком.
чтоб твоей навсегда!
и мороженого…

Ну се ля ви, что я могу еще сказать))

Спасибо, мне очень приятно)

Телефонный звонок ворвался в тишину и сумрак глубокой ночи, в то самое время, когда все нормальные люди со спокойной совестью уже просмотрели всевозможные голубые и розовые сны и сейчас действительно спят, в полной темноте и неподвижности. Женщина на кровати нахмурилась во сне, темные стрелки тщательно выщипанных бровей дрогнули, однако глаза открывать не спешила, вот так просто, так сразу. Не глядя, выпростала руку из-под почти невесомого, но удивительно теплого одеяла, провела по нему, прихлопнула раздраженно, отыскивая тонкий, незаметный, профессионально прячущийся вечно телефон, поднесла к уху, молча слушая. Дурной, вредной, никуда не годной привычки начинать разговор первой у нее давно уже не было – в конце концов, это не ей был кто-то нужен прямо в эту минуту, теперь, немедленно. Чаще всего необходима была именно была она, как сейчас, этому срывающемуся женскому голосу в трубке.
- Госпожа, простите, я не могла, я не хотела, извините меня, что беспокою вас, я не могу…
Сбивчивые, тихие, явно тщательно и безрезультатно сдерживаемые рыдания понеслись из трубки, сразу проткнув еще не окончательно пробудившееся сознание острой, неприятной, царапающей нервы иглой. Женщина в кровати поморщилась, коротко вздохнула, небрежно стряхнув с себя руку мужчины, спящего рядом, не изволя больше находиться в его объятиях. Перевернулась на спину, распахнула темные, холодные глаза, без выражения уставилась в потолок, такой же спокойный и равнодушный, как и она сама. Белоснежное и ровное настроение потолка удивительно соответствовало ее собственному, каждая линия, микроскопическая трещинка, каждая завитушка идиотской лепнины, цветочков – все было хорошо. Все, кроме голоса в трубке.
- Я не могу, вы – единственная, я сейчас на коленях, я… я помню, что только так могу разговаривать с вами, я прошу вас, просто послушайте, вы…
Женщина молча кивнула уже усевшемуся на кровати рядом мужчине, глядящему на нее буквально с собачьей, полной, цельной преданностью, улавливающему каждый жест, каждый кивок, каждую мысль еще до того, как она собиралась ее озвучить, мельком перевела взгляд на пустую чашку кофе, рядом, на стеклянном прозрачном столике, проводила взглядом тут же подхватившегося мужчину, почти бегом направившегося в кухню.
- Все… все пропало, он уходит от меня, а я люблю его, у него другая женщина, любовница, или… или нет, он уходит, он изменяет мне, он не любит меня, а я не могу без него жить! Это другое, это не так, как с вами, моя Госпожа, вы – единственная у меня, но вы же знаете, он…
Свободной от телефона рукой поправила огромную мягкую подушку за спиной, всегда любила комфорт, во всем, усаживаясь почти полностью, перебираясь из горизонтального в полувертикальное положение, кивнула подоспевшему с кофе, с горячим, черным, без сахара, все, как она любит, зажала трубку между плечом и ухом, продолжая молча слушать, так же молча, кивком указала на сигареты. Там же, рядом, на столике. Продолжая удерживать кофе, мужчина безмолвно и быстро прикурил, протянул второй рукой, глядя в глаза, не отрываясь. Улыбнулась, приподняла бровь. Тут же мгновенно опустился на колени, все еще с протянутыми к ней руками, с горячим, обжигающим кофе в одной, с дымящейся сигаретой в другой. Снова улыбнулась. Опустил голову, ниже, еще немного ниже, распластался у ее кровати, продолжая протягивать неподвижно, не пролив ни капли, практика сказывалась. Напоминая каменную статую теперь.
- Может быть, я могу прийти к вам завтра? Может, я могу снова побыть у вас, я умоляю, прошу, я никогда больше не позволю себе побеспокоить вот так, никогда не нарушу ни единого вашего приказа, умоляю вас, Госпожа, я буду…
Скомканные всхлипы превратились в настоящий плач, на том конце трубки начиналась натуральная истерика, горе было неподдельным, она еще бормотала что-то, понимая, видимо, что кроме брезгливо поджатых губ в ответ на всю эту устроенную вакханалию она ничего не дождется. Ее Госпожа не любила жалоб, нытья, «обидок», как она называла это все вместе взятое, поэтому ожидать хотя бы малейшего снисхождения не стоило. Но она ждала, судорожно, до белых костяшек сжимая пальцами телефон, вслушиваясь в наступившую тишину. Несколько невыносимо длинных минут прошли в молчании, обреченном ожидании с одной стороны, вдумчивом созерцании коленопреклоненной статуи с кофе и истлевшей уже до самих пальцев сигаретой в другой.
- Приходи.
Не вслушиваясь в благодарности и новые переливы слез, положила трубку, снова откидываясь на подушку, утомленно прикрывая глаза.
- Иди, ты ей нужен сейчас. Будешь нужен мне снова – позвоню. Кофе оставь на столике. Уходи.

Нет слов просто. Каждое новое интервью читается как сказка, на одном дыхании, с широко распахнутыми глазами, действительно. Настолько все... правильно, что ли, хотя не мне оценивать, да это и не оценка - просто мысли вслух сейчас. Да, познавательно, и да, есть, за что сказать большое спасибо.

Несколько прочитавших ответили одним, но прекрасно характеризующим все произведение словом - "атмосфера". Вот, это именно то, что чувствуешь сразу, что заставляет закрыть глаза на все недочеты, настолько мелкие по сравнению с общим ощущением рассказа, что просто забываешь о них. В произведении есть ВСЕ. И отличные сравнения (бабочка-паутина, удары-слеза и так далее), и постоянное действие, и постоянное же напряжение, и вдруг сразу появившееся желание дочитать до конца - это очень ценно же. Отличный рассказ, спасибо вам за него.